Профиль: Stolnick

Я чувствовал, что не смогу снять кроссовки, я просто не смогу дотянуться до них руками, и даже не пытался. Просить сына, чтобы он развязал шнурки, как то не хотелось. Что же делать? А может просто переодеться и не мыться? Очередь вести машину домой была не моя, собственно я и уговорил то сына приехать сюда, на Конжак, для этого, боялся, что не смогу сам это сделать после моей авантюрной попытки впервые пробежать марафон и сразу горный.
Горный марафон я выбрал неслучайно, только из-за того , что на нем можно в трудную минуту перейти на шаг, что в гладком марафоне делать нельзя. Нет, мыться надо, убеждал я себя; ехать три-четыре часа грязным еще хуже. И тут сын мне говорит: "Смотри". Передо мной по щиколотку в воде стоял парень. Взгляд его был направлен вперед, на другой берег горной речушки Катышер.
Это был молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста с фигурой бегуна, которая сразу бросается в глаза и выделяет его от всех не бегающих людей. Я безошибочно научился выделять их из толпы даже если они не бегут: по лицу, по сухопарому телу, по особой мускулистой, пружинистой походке.
Он стоял неподвижно, руки его были полусогнуты, стеклянный взгляд. Но внутри он бежал, он не мог остановиться и продолжал бороться с этой разбитой непрерывными в этом году дождями, ужасно грязной и невыносимо трудной трассой, он продолжал бороться с собой и соперниками. Но сегодня он проиграл, проиграл по всем статьям.
Правая щека была содрана, на ноге глубокие царапины и ушибы от бедра и до колена, кровь уже не бежала, запеклась, а кое где под кожей уже начала синеть. Но больше всего меня поразила кожа, гусиная кожа. Я знал, что это такое, но эта ... эта была настоящей кожей гуся, я содрогнулся. Пупырышки на ней были не просто большие, они были огромные и синего цвета. Все тело периодически пробивал озноб, оно вздрагивало.
Да, уж, подумал я тогда, чтобы узнать что такое марафон, нужно хоть единыжды побывать на финише.
В конце концов, я все же вышел из положения, с трудом сел прямо на грязный песок, подтянул к себе руками ступни и снял кроссовки.
Когда мы уходили к машине я оглянулся, фигура бегуна все еще оставалась в том же застывшем положении, тело его содрогалось.

                                                                                                                           2.04.2010